Свидетели Иеговы. Некогда идти

11 лет я был активным Свидетелем Иеговы, 8 из них как общий пионер. Служил в пяти собраниях и нескольких группах. Почти каждую неделю выступал с публичными речами в разных населенных пунктах. Имел много "христианских" друзей. И бац! Стал "отступником". Почему? Расскажу по порядку, как в биографии из "Сторожевой Башни".

Эммаус

Я родился в г. Камышине Волгоградской области. С детства мне хотелось путешествовать и узнавать о Боге. Путешествовать я не мог, ибо был еще маленьким, а мультики про Иисуса Христа смотреть очень любил и пытался читать Новый Завет. Мне нравилось получать по почте все, что присылают бесплатно. Я заполнял всевозможные купоны, постоянно делал заявки в разнообразнейшие организации и каждый день мне приходило много писем. Почтальон бросала все большие конверты в мой почтовый ящик, даже не проверяя адрес получателя - точно знала, кому это.

Так как в моей комнате не было обоев, я собирал по чужим почтовым ящикам предвыборные листовки и наклеивал их на стены и потолок. Однажды в чужом почтовом ящике я нашел черно-белый буклет, призывающий изучать Библию заочно в библейской семинарии "Эммаус". Я заполнил купон и написал, что меня зовут Иван Николаевич Бездомный, мне 47 лет, недавно у меня умерла жена, я в отчаянии и хочу изучать Библию.

В ответном письме меня поддержали добрыми словами, прислали Новый Завет и курс по изучению Евангелия от Марка. Нужно было прочесть материал и ответить на вопросы, выбирая правильный вариант из нескольких предложенных. Заполненную тетрадку с ответами я отсылал обратно, мне ставили оценку и присылали новый курс. В конце каждой тетрадки оставалось свободное место, куда можно было вписать адреса своих знакомых, которые тоже хотят изучать Библию заочно. В итоге мои родственники и друзья без их ведома стали получать такие курсы, а на мой адрес приходило десять одинаковых курсов на разные фамилии. Это были мужчины и женщины, дети и взрослые, отличники и двоечники. Я заполнял тетрадки разным почерком и отправлял обратно в "Эммаус". Через некоторое время руководители курсов, называющие себя священниками, захотели приехать в мой город, чтобы посетить образовавшуюся "группу" новых верующих. Я ответил, что у нас дома ремонт, что мы не сможем их принять, что уедем на весь сезон на дачу... Вобщем, отбрехивался как мог. Однако священники настаивали на своём. Я читал то, что они мне присылали, читал Евангелия и меня начала мучать совесть за то, что я обманываю этих хороших, верующих людей. Я признался в письме, что нас не десять, а я один, что мне не 47 лет, а 14, что жена моя не только не умирала, но и не существовала как таковая в природе. Священники ответили, что обманывать нехорошо, но простили меня, побудив раздать оставшиеся курсы другим людям. После этого я стал изучать с ними Библию более серьезно, начал молиться и поставил цель поступить в духовную семинарию и посвятить жизнь служению Богу. Это, однако, не мешало мне продолжать опустошать чужие почтовые ящики. Как-то раз я принес домой трактат "Новое тысячелетие. Что принесет нам будущее". Свидетели Иеговы распространяли его осенью 1999 года. В этом трактате тоже был купон! Так как у меня были очень натянутые отношения с дядей, я придумал ему обидную фамилию, заполнил купон на его адрес с просьбой принести литературу на армянском языке. Дядя долго ругался, когда к нему пришли Свидетели. Он сразу же понял, чьих рук это дело. А меня впечатлило то, что я отправлял заявку в Санкт-Петербург и они пришли к дяде за 2000 км (я полагал, что Свидетели Иеговы по такому случаю приехали специально из Петербурга). Когда мне в руки попал такой же трактат, я заполнил купон уже на свое имя и на свой адрес. Я жил с родственниками-атеистами и поэтому решил, что если Свидетели Иеговы придут, когда я буду дома один, то я приму их, побеседую и возьму литературу. А если дома будет еще кто-то, я скажу, что тот, к кому они пришли, умер.

Сектантка Вика

В то время я заканчивал девятый класс и случайно узнал, что моя одноклассница Вика - сектантка. Другие девчонки говорили, что она не отмечает Новый год и день рождения и занимается чем-то страшным. Мы с другом стали издеваться над ней, задавать каверзные вопросы и смеяться. Вика очень волновалась, но терпеливо отвечала на наши вопросы, как ее и учили, открывая Библию. Меня это затронуло, так как с Библией я уже был немного знаком. Вике некуда было деваться от нас (некуда идти!), поскольку жили мы все трое в одном дворе, а в школу и из школы ходили по одной дороге. Вика много мне рассказывала про собрание и про новый мир, про северного и южного царя, про Иисуса и 1914 год. О Свидетелях до этого я почти ничего не знал. Мой дальний родственник был Свидетелем, но о нем в семье говорили только с иронией. Я захотел своими глазами посмотреть на этих верующих. Хорошо помню тот день, когда впервые пришел на собрание в Зал Царства, 26 мая 2001 года. Утром я вышел на балкон покурить и подумал, что после собрания моя жизнь изменится, что это - моя последняя сигарета. Так и получилось. С того дня я не курил более 11 лет.

На собрании мне были рады, было много народу, все здоровались за руку, интересовались мною, знакомились. Такое внимание было приятно мне, подростку. Один из братьев спросил, хочу ли я изучать Библию. Я согласился. И в тот же день со мной начали заниматься по брошюре "Требует Бог".

С тех пор я не пропускал встреч. Каждая из них была для меня огромной радостью. Я не понимал многое из того, что слышал в собрании, но сама дружелюбная атмосфера тянула туда снова и снова. При изучении я не задавал вопросов и не исследовал материал глубоко, просто принимал всё, как преподносят и радовался. Мне нужны были друзья, нужно было общение, требовалась возможность для самореализации. Общаясь со Свидетелями я чувствовал себя взрослым. Меня хвалили, приглашали в гости, воспринимали всерьез. Этого мне не хватало среди родных и близких.

Стоит отметить, что ездить на собрания мне поначалу приходилось с дачи. Мы жили там все лето, занимаясь огородом и браконьерством. Встреча в Зале Царства начиналась в 9 утра. Мне нужно было встать в пять часов, пройти пешком шесть километров до автобусной остановки и  проехать еще двадцать км. Так я попадал на собрание.

Родные забеспокоились, узнав, что я общаюсь с сектантами. Но решили, что это очередное мое увлечение, которое скоро пройдет, и сильно не препятствовали.

Я быстро начал применять все, чему научился. Это было особым фанатизмом, так как знаний я еще не имел. Первыми пострадали Цой с Ленноном - портреты этих "идолов" я порвал и выбросил. На все аудиокассеты, где у меня был русский рок (демоническая, как мне сказали, музыка), я записал библейские речи и конгрессы. Заочные курсы "Эммауса", который я посчитал частью "блудницы Вавилон Великий", стали растопкой для дачного самовара. Я отказался ловить рыбу с родными, так как это было нарушением закона "кесаря". Перестал отмечать "языческие" праздники и отстранился от "мирских" друзей. Когда школьный приятель спросил у меня, как Свидетели Иеговы относятся к отступникам, я уверенно ответил ему, что от этой Организации не отступают, ведь там истина!!! Вспоминаю также забавный случай, когда после прочтения в Ветхом Завете о запрете есть свинину, я остался голодным, выбросив "Роллтон" со вкусом бекона.

Меня не нужно было убеждать, что у Свидетелей Иеговы истина. Я просто поверил в это. Полученными знаниями нужно было делиться. Я стал писать длинные письма в заочную библейскую семинарию о том, что их вводит в заблуждение Дьявол. Они писали мне про псевдонаучность "Перевода Нового мира" и опасности отказа от переливания крови. Я жег их письма и снова писал, что они ошибаются и находятся во власти предубеждений.

Итак, в конце мая я начал изучать литературу ОСБ, а в середине августа в Волгограде был конгресс. Отец отказался дать мне деньги на поездку. Тогда Виталик, мой "учитель", бывший зек, предложил оплатить проезд и проживание. На конгрессе меня впечатлило то, что Свидетелей много. Мы получили Новый Завет в "Переводе Нового мира" и думали, что теперь понимать Писания будет легче.

После конгресса отец спросил у меня, на какие шиши я ездил. "Иегова дал денег", - ответил я. "На, отдашь Иегове", - сказал отец и дал деньги, которые я вернул Виталику. Примерно в это же время в собрание пришел заполненный мною купон с просьбой о посещении. Старейшина отдал его брату, который уже проводил со мной изучение.

Я всегда оставался на встречу для проповеди после собрания. Однажды брату не достался напарник и проводящий встречу спросил, смогу ли я пойти с ним. Я охотно согласился. Сестра-пионерка возразила: "Но ведь он же еще не возвещатель!" Брат ответил ей так: "Ну и что! Никто не запретит ему проповедовать, если он хочет!" Так я впервые пошел в проподедь по домам. Брат-азербайджанец только-только стал возвещателем и очень плохо говорил по-русски, а я изучал со Свидетелями всего два с половиной месяца! Люди задавали вопросы, а мы в ответ делились своими догадками.

Сам процесс служения мне очень понравился. Особенно осознание собственной значимости и важности. Ты стучишься в двери человека, который является частью "этого злого и развращенного мира" и предупреждаешь его о будущем Армагеддоне. Благодаря тебе он может спасти свою жизнь! Ты участвуешь в спорном вопросе и доказываешь, что Сатана - лжец!!! Через неделю после этого я стал некрещеным возвещателем. Мне было 15 лет. Старейшины даже не спросили согласия моих родителей. Просто поговорили со мной, убедились, что я больше не поддерживаю связь с "лжерелигиями", одобрили кандидатуру и всё. 

                                               

Сдав свой первый отчет, я переехал в другую часть города и перешел в другое собрание. Всё свободное время я посвящал чтению публикаций ОСБ и проповеди. Я тщательно готовился ко всем встречам собрания и давал много комментариев. В декабре состоялся районный конгресс, на котором я крестился. Посвятился ли я Богу? Формально, да. Что-то подобное я сказал в молитве и верил в то, что это так. Но на самом деле я посвятился Организации. Я делал то, что говорила Она, "духовная мать" Свидетелей Иеговы. Я отдавал все силы Ей. Я сообразовывал все свои цели и намерения с планами ОСБ в отношении меня.

Первые преткновения

В 16 лет мне уже доверяли проводить книгоизучение. Мне это очень нравилось. Я был самым младшим, но самым главным в группе. Теократические бабушки меня уважали и очень любили. Братья поручали мне много обязанностей, пока не приехал суровый и "теократичный" областной надзиратель Степан Журавский. Он запретил использовать несовершеннолетних братьев, как я, для выполнения серьезных обязанностей в собрании, чтобы у Организации не было проблем с жалобами "неверующих" родственников на эксплуатацию детей в ОСБ. Я не обрадовался такому решению, но смиренно принял его, так как был уверен, что устами Степана говорит Иегова.

Моим первым преткновением было знакомство с Георгием Терентьевичем, тестем старейшины. Этого доброго дедушку я встретил на своем участке в служении по домам. Он рассказал, как любит Бога и молится каждый день, как служил возвещателем и как крестился на областном конгрессе, когда услышал, что желающие могут пройти к бассейнам. Позднее его крещение было объявлено недействительным, поскольку он не беседовал перед этим со старейшинами, которые должны были убедиться в его пригодности, не сдал перед крещением экзамен. "Зачем Иегове эта бюрократия? - сетовал Георгий Терентьевич, - разве Он не видит моё сердце? Почему братья мне ничего не объяснили? Просто объявили со сцены имена крестившихся и сказали, что мое крещение недействительно..." Он был обижен на старейшин и перестал ходить в собрание. Дочь-пионерка, жена старейшины, прекратила с ним общаться и отказалась даже изредка навещать его. Только лишенная общения внучка переехала жить к нему и стала помогать по хозяйству. Я понимал, что сестра неправа, но старейшины убеждали меня в том, что дедушка гордый, а Иегова таким противится. После того, как я пришел к Георгию Терентьевичу с Яцеком Пончеком, районным надзирателем, дочь снова стала общаться с отцом. Яцек дал совет старейшине и его жене, опять же ссылаясь на то, что данная ситуация может позорить Организацию. Его интересовала не столько судьба больного человека, который оказался совершенно одиноким в старости, имея дочь в соседнем доме, сколько репутация Организации!

В школе мы с Викой держались вместе. Она стеснялась проповедовать, а я рассказывал о своей вере всем. Раздавал журналы "Пробудитесь!" учителям и книги "Вопросы молодежи" одноклассником. Однажды на уроке истории мы показывали всему классу фильм о преследованиях Свидетелей Иеговы в Советском Союзе. После просмотра нам задавали много вопросов. Многие были уверены, что я сожительствую с Викой, потому что мы были всегда вместе и сидели за одной партой. После окончания школы Вика была лишена общения. Встречая ее на улице, я, как и надлежит правоверному Свидетелю, не здоровался с ней.

Закончив школу без "троек", я хотел пойти по стопам бабушки и мамы, став педагогом. Но так как ОСБ не приветствует получение высшего образования, я отказался от целевого направления в университет. Я хотел устроиться дворником и служить пионером. Отец, однако, запретил мне подметать улицы и настоял на том, чтобы я получил хотя бы среднее специальное образование. Я долго тянул с поступлением и, наконец, подал документы с юридический техникум, не имеющий государственной аккредитации. Это означало, что отсрочку от армии мне не дадут.

АГС

К тому времени был принят закон об альтернативной гражданской службе (АГС). Многие братья были готовы подавать заявление на такую службу, но районный надзиратель Марек Калужны учил со сцены, что альтернативная служба в России является разновидностью военной и для христиан неприемлема. Те, кто согласится на альтернативную службу, - говорил Марек, - будут автоматически лишены общения! Поэтому мы вместе с другими братьями призывного возраста решили, что лучше отсидеть в тюрьме, чем быть "неверными".

Спустя какое-то время я узнал, что два знакомых брата из соседней области уехали на АГС. И их не лишили общения. Более того, их теократические назначения не изменились. Тогда я позвонил в Вефиль и спросил у юристов, кому верить: районному или фактам. Вефильцы удивились тому, что районный надзиратель распространял такую информацию и заверили меня в том, что решение, идти ли на АГС - это дело совести и лишать общения за такое решение никого не будут.

Когда я принял направление на АГС, многие братья осуждали меня, упрекая в том, что я не следую руководству Организации. Некоторые называли болтуном, говорящим сначала одно, а потом другое. С этими братьями даже после службы было трудно найти общий язык.

Меня направили в Калугу работать санитаром в доме престарелых. 

Срок службы тогда составлял 3,5 года. Я сразу же нашел собрание и познакомился со старейшинами. Через некоторое время приехало еще 7 братьев из разных городов. Я был самым младшим из них, но серьезнее остальных относился к "духовному". Пока все спали, я включал свет и читал ежедневный стих и Библию. В доме престарелых я не стеснялся говорить, во что верю и это спровоцировало противодействие со стороны РПЦ. Я мог настучать старейшинам на сослуживцев, рассказывая, как часто они пьют пиво, с кем общаются и какую музыку слушают. Естественно, братья-альтернативщики не любили меня.

В собрании меня быстро назначили служебным помощником, я продолжал служить пионером, несмотря на жесткий график и мизерную зарплату. В служении я отдыхал от работы, на работе - от служения, а ночью отдыхал от всего. Меня изматывал такой режим, но я считал недопустимым оставлять пионерское служение.

В Калуге старейшины оказались более простыми, чем в Камышине и менее фанатичными. На многие вопросы они смотрели шире и не так явно ущемляли свободу соверующих.

Я практиковал самые разные виды служения. Часто проповедовал на вокзале рано утром, до работы. Обходил общежития гастарбайтеров с вестью о Царстве, проводил изучения с инвалидами. Писал письма заключенным. Чтобы справляться с пионерской нормой, часто приглашал интересующихся и некрещеных возвещателей на совместную подготовку к изучению "Сторожевой Башни".

Я вызвался проводить собрания в отдаленной группе, в 100 км от города и ездил туда три раза в месяц. Четвертый выходной я использовал для выступлений с публичными речами.

Когда был отпуск, меня тянуло не столько домой, сколько в новые места, где я еще не был. Хотелось познакомиться с местными братьями, послужить с ними, узнать, как там живут Свидетели. Во время службы удалось таким образом побывать в Москве, Санкт-Петербурге, Архангельске, Твери, Туле, Ярославле, Нижнем Новгороде, Владимире, Смоленской области, Краснодаре, Волгограде, Ростове-на-Дону и в некоторых небольших городках. Посещая встречи других собраний и сотрудничая с братьями, я всё чаще замечал, что проблема многих собраний в зацикленности на служении ради служения. Подлинную любовь к другим мало кто проявлял. все были сосредоточены на часах и отчетах.

Сначала мы с братьями жили ввосьмером в небольшой комнатке в доме престарелых. К счастью, мне удалось уйти на квартиру к добродушному и необычайно одинокому Свидетелю, который был одним из тех немногих в собрании, кто уже достаточно давно в Организации. С Андреем мы быстро подружились. Он рассказывал, как ему пришлось расстаться с шикарной бородой ради "истины". Я не мог понять, почему Свидетелям не разрешают носить бороду, ведь Расселу и его небритым соратникам Иегова не доверял меньше от того, что они имели растительность на лице. Андрей долго не решался побриться, но братья настаивали на этом, иначе он не мог креститься. Позднее он был свидетелем на моей свадьбе. Его же семейная жизнь сложилась неблагополучно. Жена-Свидетельница развелась с ним без библейского основания (никто никому не изменял), детей забрала с собой и настроила против отца. Затем они снова поженились, но опять развелись. Оба остаются активными Свидетелями Иеговы. Раньше я и представить не мог, что в собрании может происходить нечто подобное! Я верил в миф о том, что в жизни все, как в публикациях Общества. А оказалось совсем не так...

У одного из калужских старейшин была в семье не менее интересная ситуация. Первая жена изменила ему и была исключена. Он женился на второй, а первая жена восстановилась в собрании и привела своего нового мужа. Прикольно будет, если их дети поженятся! 

Всё это время сам я и не мыслил о женитьбе. Я был сосредоточен на "деле Царства" полностью и не хотел обременять себя браком. Серьезно настроившись пройти обучение в ШУСе (для неженатых братьев), я жертвовал многим ради этой цели.

Во время одного из посещений районного надзирателя братья рекомендовали меня как старейшину, но районный решил не утверждать кандидатуру ввиду моей молодости. Мне был 21 год. Думаю, если бы тогда я получил назначение, мне было бы труднее уйти из ОСБ.

Когда в Калуге строили Зал Царства, братья обманули местные власти, сказав, что объектом является частный дом. На стройке нельзя было называть друг друга братьями и сестрами и запрещалось разговаривать на библейские темы. Такая практика была общепринятой в России, поскольку официально строить культовое здание не разрешили бы. Бригадир Игорь Макурин был очень строг и бесцеремонен. Мне хотелось помогать строить Зал, но сотрудничать с Игорем было настолько сложно, что даже кредитом часов для общего пионера и вкусным обедом меня на стройку было не заманить. Но благодаря стройке я познакомился с Серёгой, веселым братом их Серпухова.

Суровые северные старейшины

После службы вместе с Серёгой мы переехали в Архангельскую область, в территорию, где не хватает братьев и пионеров. В Мирном, закрытом военном городке, жили мои родные, благодаря чему мы имели туда пропуск. 

Служить там было интереснее, чем в Камышине и Калуге. Многие люди впервые слышали о Свидетелях, поэтому охотно брали литературу и беседовали. Наша территория состояла из четырех поселков, в каждом их которых проживало около пяти возвещателей. Мы проводили там ШТС и книгоизучение, ходили по домам и обучали сестер. Многие из них понятия не имели о теократическом порядке, не поднимали руку, желая дать комментарий, не слушались старейшин и даже ходили на выборы, а космодром "Плесецк", возле которого жили, называли престолом Сатаны. По воле ОСБ мы должны были научить их уму-разуму.

Одна из таких сестер пригласила меня на изучение. После того, как я познакомился с хозяевами, сестра сказала: "Ну что, брат, помолимся!" И начала молиться вслух, глядя на изучающую и жестикулируя. После изучения я дал ей совет. Оказывается, сестра даже не знала, что молиться должен брат.

Два раза в месяц мы ездили за триста километров в большое собрание, к которому были приписаны. Старейшины этого собрания оказались очень консервативными и жесткими людьми без чувства юмора. Служить с ними нам было крайне нелегко. Пожалуй, именно благодаря их действиям я начал сомневаться в истинности ОСБ и постепенно прозревать.

Когда назначенный брат переезжает в другой город, старейшины нового собрания должны познакомиться с ним и решить, пригоден ли он к должности, которая была у него ранее. Обычно это правило носит лишь условный характер, так как братья принимают во внимание рекомендации старейшин предыдущего собрания. Аргангельские же старейшины все делали строго по букве закона. За нами внимательно наблюдали, контролировали каждый наш поступок, а при посещении районного надзирателя решили все-таки не рекомендовать.

Причиной этому была жалоба сестры, считающейся зрелой христианкой. Ей не понравилось, как мы убрали после себя квартиру, которую собрание снимало для пионеров отдаленной территории. По словам сестры, ей позвонила хозяйка квартиры, сказав, что там ужасный бардак. Мы же знали, что хозяйка в гипсе и не выходит из дома. Возможно, в квартиру заходил ее отец, давно желающий выселить сектантов с жилплощади. В любом случае, мы знали, что ужасного бардака там не было. Возможно, мы оставили две невымытые тарелки, так как за водой нужно было идти на улицу и посуду мы мыли всегда только раз в день. Старейшины слушать наших объяснений не желали. Председательствующий надзиратель часто строго отчитывал нас по телефону. Когда у меня звонил телефон и я видел на дисплее имя "Николай Кириллов", у меня начинали трястись руки и совсем не хотелось отвечать. Так смиренные пастыри христианского собрания заботятся об овцах Иеговы!

Я стремился в ШУС, а одним из требований был стаж непрерывного назначения в качестве старейшины или служебного помощника не менее двух лет. Так как здесь меня не хотели назначать, мое назначение прерывалось и ШУС передвигался на неопределенный срок.

Поэтому предвзятое отношение архангельских старейшин очень задевало меня и моего напарника. Мы с Серегой были очень простыми и раскрепощенными братьями, могли по доброму посмеяться и пошутить. А это местные старейшины воспринимали как бездуховность.

Вы, - говорили нам братья, - позорите Организацию и не можете являться примером для собрания.

Еще в этом собрании популярным было слово "обременять". Брат Кириллов навязывал соверующим норму, которая не позволяла проявлять бескорыстие и гостеприимство по отношению к другим братьям. Если меня приглашали в гости, я был обязан принести с собой еду для себя. Если у меня не было денег, следовало отказаться от приглашения, чтобы не обременять хозяев. Допустим, хозяева угощали меня чем-то, тогда я должен был оставить им свои продукты, даже если они были против. 

Мы с Серегой всегда были рады принять братьев на ночлег и поделиться тем, что у нас было, не требуя взамен ни денег, ни продуктов. Тут такое отношение не было распространенным. Дети Николая Кириллова в гостях всегда мыли за собой посуду - только свою тарелку и только свою чашку. Чтобы "не обременять"!

Когда мы с Серегой столкнулись с несправедливым отношением старейшин, которое касалось наших назначений, мы, как и полагается, исследовали этот вопрос по публикациям Общества. На эту тему ничего не было. Нашлась одна единственная статья в "Сторожевой Башне", где вскользь упоминалось, что если нам кажется, что старейшины поступают неправильно, нужно оставить эту ситуацию на усмотрение Иеговы.

Мы чувствовали себя совсем ненужными в этом собрании, хотя сама проповедь в необрабатывавшейся территории приносила много радости. Решили с Серегой съездить посоветоваться к районному надзирателю. Александр Паначев внимательно нас выслушал, не удивился, но посочувствовал. Он сказал, что из-за консервативности местных братьев он сам чувствует себя здесь неуютно. Больше всего нам запомнились слова Паначева о том, что Сатана может пользоваться старейшинами собрания, чтобы вредить нам духовно. Вот так дела! Перед тобой стоит христианский пастырь, назначенный святым духом, а руководит им сам Дьявол!

Районный дал разгон Кириллову и взгляд на нас несколько смягчился. Но отношения были испорчены и серьезно относиться к председательствующему надзирателю мы уже не могли.

Из-за эмоционального напряжения, вызванного несправедливостью старейшин, мы с напарником стали все чаще употреблять алкоголь. Одного местного брата, который был единственным, кто поддерживал нас, вскоре лишили общения за то, что он, подвыпив, рассказал старейшинам всё, что о них думает. Инакомыслию - нет!

Женитьба

Пожилая сестра, у которой мы жили, однажды чуть не умерла. Ее отвезли в больницу, а я остался дома один. Стало так грустно и одиноко, что я подумал: неплохо бы жениться!

И поехал в Калужскую область к сестре, которая мне нравилась. Мы начали встречаться и планировали служить вместе в Архангельской обл. К тому времени я уже смирился с консерватизмом старейшин, нашел с ними общий язык и получил назначение.

Но неожиданно повесился мой отец в Волгоградской обл. Я был вынужден переехать туда, чтобы ухаживать за престарелой бабушкой. Возвращение в Камышин не принесло мне радости, так как территория там достаточно тщательно обработана и люди не хотят даже здороваться со Свидетелями. Чтобы не "закиснуть" духовно, я перешел в армянскую группу и начал учить язык. Вскоре это дело мне очень понравилось и я достиг определенных успехов. В соседних населенных пунктах нашлось много армяноговорящего населения, которое с восторгом принимало русских, говорящих на их языке. Так началось много изучений с армянами и езидами. Взрослые езиды были заняты ското- и бахчеводством, а своих детей побуждали изучать Библию. Я проводил более десяти изучений, в основном с детьми и подростками за 50 км от дома. Каждую неделю автостопом я ездил к ним в села и весь день с раннего утра до позднего вечера проводил библейские занятия. Деревенские нерусские дети были в восторге от такого внимания и уважительно называли меня дядей Ованнесом. Работал я уборщиком подъездов и график позволял мне разъезжать. Я жил настолько просто, что у меня никогда не было ни компьютера, ни интернета. Я был полностью поглощен "делом Царства".

                    

В армянской группе было всего два армянина. Они умели читать по-армянски, но литературного языка не знали. Поэтому меня попросили проводить языковые курсы для группы. Это было очень увлекательным занятием, которому я отдавался всей душой. Но, к сожалению, в группе были лишь единицы тех, кто мог отличить прилагательное от существительного и неопределенную форму глагола от повелительного наклонения. Среди Свидетелей вообще мало образованных людей. В основном это простачки и даже невежи, готовые верить во что угодно и делать все, что им скажут. В Камышине таких большинство.

В моем собрании некоторые старейшины любили устанавливать правила, особенно в отношении одежды и внешнего вида. Если брат приходил в Зал Царства без пиджака, ему давали совет. "Сторожевая Башня" рассматривалась как журнал мод. Указывая на фотографии в публикациях, старейшины наставляли молодежь, какие футболки следует носить, а какие нет. На школе пионеров районный надзиратель рассказывал, что в одном собрании брат стеснялся своей лысины и носил парик. Старейшины считали этот парик головным убором и заставляли брата снимать его во время молитвы.

Отношения с невестой по телефону продолжались в течение трех лет. Я часто ездил к ней, иногда она ко мне. Дружба развивалась неплохо. Ее мама только причиняла мне беспокойства. Она сразу же установила правила для дочери, сколько времени та должна встречаться, прежде чем выйдет замуж, можно ли сидеть рядом на собрании и держаться за ручку. Будущая тёща явно не хотела расставаться в дочерью и использовала имеющиеся у нее рычаги влияния. Однажды был скандал, вызванный обнаружением в моем лексиконе слова "баба". Это было принято за неуважение к женскому полу и нездоровое отношение к невесте.

Но мы любили друг друга и поженились, устроив скромную свадьбу на природе. На следующий день после свадьбы нас пригласили на одобренные Руководящим Советом курсы армянского языка в Саратов. Они проходили в течение двух месяцев по выходным. И мы ездили каждую неделю. 

Преподавателем был веселый армянский старейшина, женатый на русской сестре. Ближе к окончанию курсов они неожиданно исчезли. Причина не называлась, но атмосфера показывала, что преподаватель что-то натворил. Вместо него прислали строгого брата точно с такими же именем и фамилией. Он и закончил наше обучение.

Есть куда идти

Жена училась в вузе заочно и на нее из-за этого косо смотрели в собрании. Через некоторое время я был смещен с назначения служебного помощника, но продолжал служить пионером. 

Так совпало, что одновременно резко ухудшились отношения в собрании, с родственниками, на работе и с женой. Я некоторое время пребывал в унынии и стал все больше сомневаться в истинности пути, по которому шел больше десяти лет. Иногда уезжал один на дачу, пил водку, курил и читал "отступнические" материалы. Мозг, обученный в духе ОСБ отвергал любые доводы против Организации. Но и оставаться в собрании я уже не хотел. Меня держали только жена, любовь к армянскому языку и изучающие дети.

Несколько месяцев внутри меня шла борьба нормального человека с "духовным". Перспектива быть исключенным меня не устраивала. Для меня была бы адом жизнь с женой, оставшейся Свидетелем, а уж тем более с тещей. Да и жене не пришлось бы радоваться такому раскладу.

Я решил оставить все и пропасть. Просто исчезнуть, начав новую жизнь.

Я инсценировал собственное самоубийство и уехал в Ростов-на-Дону. Наконец-то мне не нужно изучать заветы бруклинских старцев, подчеркивать ответы в журналах, носить галстук, ходить на собрания и в проповедь. Я начал дышать свободно, перестал бриться и стричься. В Ростове сразу же нашлось жилье и работа. Раньше я сказал бы, что этим меня благословил Иегова.

Меня объявили в федеральный розыск как пропавшего без вести. Поэтому я старался быть осторожным, работал неофициально и представлялся другим именем. 

В свободное время посещал с исследовательской целью все имеющиеся в городе религиозные организации. Был у Адвентистов Седьмого Дня, Евангельских Христиан-Баптистов (в церквях трех направлений), Христиан Веры Евангельской. Отмечал Новый год с кришнаитами, а Рождество и 23 февраля у мормонов. Ходил также к буддистам, в православные, старообрядческие и армянские храмы. Был пару раз и на собраниях Свидетелей Иеговы. Даже подружился с одним исключенным братом. Меня поразило то, что практически во всех религиозных организациях суть та же, что в ОСБ: мы уверены, что истина только у нас, мы должны слушаться пасторов и поддерживать церковь материально. 

На Свидетелей впервые посмотрел со стороны. Как я мог столько времени быть среди этих фанатиков?! Как я мог верить во всю эту чушь?! Кошмар!!!

Так я стал агностиком.

Будучи Свидетелем, я привык активно чем-то заниматься и мне нужна была подходящая альтернатива. Я решил путешествовать автостопом. Сначала три месяца катался по всей Украине, затем съездил в Беларусь, а после этого - в Магадан. Там я потерял свои документы и вскоре был снят с розыска. Остановившись на зимовку на Сахалине, я вышел на связь с прежними друзьями. Они были уверены, что причиной моего исчезновения стало психическое расстройство. Разве нормальный человек оставит ОСБ?! Практически все, кого я считал друзьями, перестали общаться со мной, хотя я не был исключен. Оказалось, что и друзей-то у меня не было. Только один брат искал меня, когда я пропал. Он даже ездил в Останкино на передачу "Жди меня". Правда, это не помогло найти пропащего без вести. Некоторые переписываются со мной тайком, чтобы об этом не узнали старейшины. А в открытую общаются только исключенные или почти исключенные. Им нечего терять.
Жена развелась со мной, видимо, опасаясь, что я могу вернуться к ней. Или просто под давлением матери.
Вернувшись в Камышин спустя два года со дня исчезновения, я написал заявление о выходе из религиозной организации "Свидетели Иеговы". Интересно, что после публикации в Сети этого заявления мне начали писать некоторые из сомневающихся и разочаровавшихся Свидетелей, которых я давно знаю. И, к моему удивлению, таких оказалось немало! 

Раньше я хотел путешествовать, но считал, что мне некогда идти. Теократические обязанности не давали возможности куда-то двигаться. Я был привязан к одной географической точке. Теперь же, оставив ОСБ, я радуюсь своей свободе. 

Я не должен отчитываться перед властолюбивыми старейшинами, не обязан подчиняться придуманным в Бруклине нормам и  навязывать другим какую-то сомнительную идеологию. Такое чувство, что все эти годы ОСБ насиловало меня, заставляя радоваться этому. 

В дороге встречаются очень добрые и отзывчивые люди, среди которых православные, католики, протестанты, мусульмане, атеисты и агностики. Они не принадлежат к "народу Бога", но являются более достойными людьми, чем многие в собрании. Если Иегова уничтожит этих замечательных людей только из-за того, что они не в Организации, зачем мне такой Иегова?! Мир совсем не черно-белый, как меня учили. Мир интересный и цветной. А вот ОСБ в моих глазах все мрачнее и мрачнее. 

Книги "Кризис совести", "В поисках христианской свободы" и "Некуда идти" еще больше убедили меня в правильности собственных выводов. Благодаря этим книгам в моей голове сложились пазлы относительно того, чего раньше я не понимал.
Поначалу я стеснялся, даже боялся, рассказывать другим, что был Свидетелем Иеговы. Но со временем этот страх ушел. Своим религиозным опытом я делюсь со всеми, кому интересно: с водителями, которые меня подвозят, журналистами, которые часто спрашивают, как я начал путешествовать. С пожарными, у которых я часто ночую. Порой меня приглашают выступить с рассказом о секте публично. Для меня это радость - быть полезным людям, предупреждая об опасностях деструктивного культа.

Куда бы я ни ехал, я двигаюсь только вперед.
В ближайшие годы планирую побывать во всех 1113 городах России.
Мои фотоотчеты о путешествиях можно найти в группе "От Кореи до Карелии"